Такое холодное...

Автор: Аксинья Варламова

Проза

I
…Ветер играл волнами её волос цвета каштанов. Она была неземной, волшебной…Несомненно, выпускница неизвестного литературно-философско-художественного факультета. Несомненно, принцесса… Богиня иных миров! Аппликация на фоне бараков текстильного завода…Она только что выпорхнула из «Волги» вертлявого пижона и теперь, подставив лицо лучам утреннего солнца, неспеша курила, надменно не обращая внимания на суетливых заводских работниц.
Он робко подошёл. Помялся. И с отчаянием вырвалось как-то само: «О, как же Вы прекрасны, неземная!»… Вышло глупо и громко. Богиня привычно поморщилась. Из-под ресниц его пронзил презрительный взгляд… Он перестал дышать... Пошарив по всем закоулкам его сердца, помолчав секунду, она фыркнула... и ещё помолчав... «Ляля», - твёрдо и уверенно, как приговор. Невысокий юноша в мятом пиджаке и коротких брюках засиял и с шумом выдохнул: «Саша!». Молодая шикарная брюнетка язвительно процедила: «...как банально...». Стремительным жестом Ляля выбросила недокуренную сигарету под ноги прохожим, скользнула ладонью по шёлковому платью и наконец повернула к нему тонкое красивое лицо. «Я буду звать тебя Шурой...». И он увидел её большие, цвета морской волны глаза...
Наверное, он понравился ей... Наверное, бывают такие чудеса. А он всё не мог в них поверить! И вечером, обнимая её, всё боялся, что вот-вот она выскользнет из рук и разобьётся на миллионы осколков… Но она лежала рядом и курила, наблюдая, как дым расползается по полутёмной комнате... Ляля... Такая тёплая Ляля с глазами цвета такого холодного моря... Всё так всегда и будет. Сигаретный дым никогда не развеется. И будет пахнуть табаком…и Лялей…
Он грезил наяву, а во сне видел жизнь… Она станет его женой. У них будет много детей. Много девочек, таких же гордых и красивых как мама... какие-нибудь мальчики... «Как банально!» - смеясь, пронзила его Ляля. «Жизнь – это море... И не делай из меня утопленницу! Я – буду плыть!». И они поплыли...
Они поплыли по бушующему дикому морю, подставляя лица бешеным брызгам волн. Они плыли на широкой Лялиной кровати, окутанной сигаретным дымом. Но очень скоро Ляля столкнула его в воду. Она больше не хотела плыть с ним… От него порой плохо пахло… и совершенно не подходили под её нежно-малиновый французский пеньюар его семейные трусы в клетку…и вообще… Так однажды Шура оказался в воде. Он яростно колотил по волнам руками и ногами, захлёбывался... Мог спокойно держаться сам на плаву…но хотел догнать.… Догнал.
Они какое-то время плыли рядом. Она даже позволила ему отдохнуть на её кровати…недолго... Но постепенно расстояние между ними увеличивалось… Она посылала ему воздушные поцелуи и смеялась. Он изо всех сил выпрыгивал из волн, но тут же разбивался в кровь об морскую чистую гладь… И всякий раз он видел…что она уже не одна…
Шли годы. Они плыли. Вот он. Он пытается грести разводным ключом… выбивается из сил… А тут уже выплывает на докторской диссертации! Старается. Плывёт по прямой. Только разный мусор сознательно оплывает. Бережёт дыхание…Порой мимо проносится она. Редко плывёт в одиночестве…почти всегда – катают… А когда одна – на ночь задерживается…но утром – исчезает бесследно. И через какое-то время он видит, как где-то далеко её сносит течением назад. Вновь она проносится мимо него, но остаётся за спиной, чтобы вскоре…
Подняв фонтан брызг, она ровняется с ним. Он на секунду становится слепым и глухим. Такая родная красота…такой чужой смех… Её везёт на себе моложавый тип с красивым лицом. Она прекрасна. Удобно расположившись на шее красавца, держа в пальцах тонкую сигарету, богиня подмигивает и лукаво улыбается. «Шура, это Костя…». В её глазах он видит счета, подарки, перспективы… И всё же в который раз, из самого сердца: «Ляля! А как же я?!»… Секунда…и опять с улыбкой: «Ой, извини! Костя, это – Шура!». И, расплескав его море, она вновь исчезает, оставив только гаснущие осколки смеха и легкое облако табачного дыма…
Обычно после этого он ныряет…глубоко-глубоко… И всё пытается достать до дна…ведь может быть там он перестанет слышать этот смех… Но дня через три что-то или кто-то поднимает его на поверхность… и он снова плывёт…
А что он? Иногда на его пути появлялись женщины…и он задерживался… ненадолго… и снова плыл… Ведь нужно догнать её, опять непременно догнать! Но однажды он слишком задержался на плоту одной вполне милой особы. Женщина эта тут же надела на него халат и тапки…и уплывать ему уже не захотелось… Пару раз, увидев Лялю, он бросался в воду…но в домашних тапках далеко не уплывёшь. И он возвращался… А вскоре у него родились дети. И вот уже старшая Ирка собралась замуж…Тогда и увидел он в последний раз, как Ляля плывёт с каким-то молодым красавцем…и как этот красавец холодными глазами презрительно смотрит на Лялю…

II
…Солнечный блик застыл на волосах цвета каштанов… в палате было тихо и страшно… Он ожидал увидеть всё…кроме пустоты…
- …Как хочется курить…
На её тумбочке не было букетов цветов… Не было корзин с фруктами и дорогих подарков… Только пустой, треснувший стакан, никчёмный и ненужный, стоял, забытый кем-то, на краю…
- Ляля, скажи, что любишь… любила…
Бледное, острое лицо наконец повернулось к нему…
- Ляля! Скажи!
…и в её больших, цвета холодного моря глазах он увидел пустоту…
- Как хочется курить…
Она отвернулась и последние 8 минут молчала…

***
Он очнулся в больничном дворе. Вокруг кто-то куда-то спешил. А он понял, что стоит на земле! И не было никакого моря! И никогда никуда он не плыл! И не было штормов и брызг… И что была ОНА, наполнившая его мир цветом своих глаз…и что ЕЁ нет… и что ОНА не доплыла…
Он пошёл прочь. Возвращалась жизнь. Жизнь, отнятая той, которую пять минут назад куда-то навсегда от него увезли…которую не догнать…А ему некуда больше плыть…
Он остановился. Сделал глубокий вдох… Он снова становится человеком…А был – созидателем…Созидателем ЕЁ жизни…